Хоррор, мистика и саспенс

История очень проста. Женщина-парапсихолог исследует юного симпатичного медиума и его откровения, даже не подозревая о том, что тот её хочет и дурачит. Но однажды им попадается действительно особое место, изъян в мироздании. Трещинка меж двух миров, оставленная жестокостью, насилием и пороком. Духи мёртвых замечают странную пару, вмешиваются и меняют жизнь их обоих. Активного действия нет, сюжет движется лишь описаниями ситуации и переживаниями этих двух персонажей.

Тягучий, обволакивающий стиль подобен медленно ускоряющемуся к финалу водовороту и страшному сну, ставшему явью. «Низвержение в Мальстрём» Э. А. По, только вне законов и убеждений материализма. Автор не делает тайны из того, что медиум не настоящий. Ему важна не интрига, а противопоставление живых и мёртвых. Два мира с разными законами бытия существуют параллельно – и вдруг мимолётное соприкосновение, локальный перпендикуляр, пробой изоляции. Мгновения безумия, в которые уместилось множество жизней.

Анормальность здесь ещё предлагает полюбоваться собой со стороны, а читателю позволено остаться вне налетевшего с ясного неба торнадо, сторонним наблюдателем. Автор предупреждает: ещё не поздно закрыть книгу и уйти, оставив её на полке. Ведь в ней так много крови и боли. И тайного знания, и запретного наслаждения, что несут раны. Ты не узнаешь ничего, оставшись нормальным – и не останешься прежним, узнав. Дальше будет больше, ведь смерть – это ещё одна стихия мира.

Женщина полжизни ищет в других то, что на самом деле сокрыто в ней самой. Юноша использует её, не подозревая, что им самим в любой момент могут грубо воспользоваться. Натянуть, как малую перчатку, а после в бешенстве сорвать, скомкать и бросить. Две личности и два мира, отделённые друг от друга призрачной гранью. Мечта и расчёт, похоть и любовь, жизнь и смерть. Разновозрастные мужчина и женщина, живые и мёртвые – разделённые моралью и законами бытия, но изо всех сил тянущиеся друг к другу. Наконец, момент истины: ты мой. Неужели навсегда?

Ужасное рассказа базируется на непредставимом для горожанина в энном поколении подобии мертвеца забитому животному. Да, когда не принимаешь роды у скотины, не выхаживаешь слабого и больного детёныша, не заботишься о нём, не кормишь, не растишь, не убиваешь, не разделываешь, не хранишь, не готовишь и не ешь, это кажется диким. Если ещё дошколёнком с восхищением следил за процессом слива крови (для колбасы) и раскладывания органов по тазам, одновременно жуя срезанные кончики ушей свежеопаленного Борьки, которого утром за ухом чесал, то фокус не удастся. Страшно? Вы ещё медведицу ободранную не видели.

Подробностей описания «мяса» нет. Дано фрагментарное и повышенно эмоциональное восприятие трусящего и тошнящегося персонажа на грани обморока. Движущийся вагон, скудное освещение, тяжёлый нутряной запах, раскачивающиеся подвешенные трупы. Тёмная кровь, белая кость, бледная, чуть желтоватая кожа. Ну да, как свиные туши после опаливания и скобления. После ошпарки в кипятке шкурка была бы беленькой, зато не ужуёшь. Маньяк в теме: знает, как вкуснее. И разрез вдоль позвоночника – английский бекон, однако, будет. Мясник или деревенщина сразу бы заподозрил неладное и насторожился, а вот для Кауфмана пункт назначения оказался полной неожиданностью.

К. Баркер довольно ловко путает оторванного от жизни читателя, петляя по известным из газет и книг маньякам, жрецам и культам. Финал произведения для многих и вовсе оказывается полной неожиданностью, жутким откровением и очередным потрясением. На тот момент тридцатидвухлетний писатель может напугать развязкой подростков – но даже клерки, отдавшие госслужбе первую пятилетку, не удивятся ничему, включая увечье Кауфмана. Всё предсказуемо и снова естественно, и ничего лавкрафтианского здесь, к сожалению, нет.

Показан затянувшийся клинч демона и мужчины, главы семейства. Демону необходимо заполучить душу, а смертный будто не замечает его усилий. Тяжело демону, скучно читателю. Кто, наконец, главный герой – Джек или Йеттеринг? Симпатии явно на стороне волшебного существа. Оно живое, эмоциональное и хоть к чему-то стремится. Но так ли прост человек? Автор не слишком долго тянет резину и не боится раскрыть карты задолго до развязки. Ритуал, оказывается, имеет жёсткие правила, и настоящая борьба противников происходит на психическом и волевом планах.

Рассказ чётко делится на два компонента: «грязное бельё» семьи придурковатого обывателя и причудливый, яркий гротеск в исполнении взятой за живое нечисти. Пожалуй, второе не выглядело бы столь комичным без первого. К примеру, возьмись ниоткуда и без длительной подготовки ожившая рождественская индейка, она была бы ничем, смотрелась глупым пшиком. Именно потому и возникла необходимость в фоне и подтанцовке – рутине, жене, кошаках и дочерях Джека. Так используют закадровый смех в телевизионных шоу.

Похоже на то, что имена героев выбраны не случайно. Джек – английский аналог «парня», иванов и фрицев. Йеттеринг мог появиться путём объединения yatter и ring, а также самому yattering. Болтовня, ерунда, банальность. В случае соединения двух понятий ещё и закольцованная. Интересная получается ассоциация относительно смысла финала, не находите? Эпическая битва мужика и банальщины, бабьего мозгоклюйства, рутины. И жертвы, и потери, потери, потери. Смешно и, приняв во внимание гомосексуальность автора, даже грустно. Третье место среди рассказов сборника.

Бывший полицейский устраивается трудовиком в исправительное учреждение для несовершеннолетних мужского пола. Порядки там странные, и новичков явно не любят и не ждут. Хотя стоп, должность-то была, и казённая. Освободилась, что ли? Почему? Автор на этом не заморачивается. Есть на территории свинарник – и заключённым занятие, и мясо своё. Вот про собачек и вышки по периметру почему-то ничего не сказано. Как и про многое другое. Хотя удержать толпу уголовных подростков – вплоть до указанных девятнадцати лет – взаперти не так просто, как кажется. Прямо говоря, автор очень слабо представляет себе устройство и организацию подобных заведений.

Центр мини-вселенной – свиноматка. Ну да, взрослая поросая свинья гораздо крупнее и умнее своих не доживающих до года отпрысков. И взгляд у неё такой бабий и серьёзный. Но автор, видимо, не видел матёрого хряка, бушующего от неудовлетворённого желания. Еды ли, самки – ему всё равно. Он орёт и бросается на решётку, и пытается перегрызть металлические прутья. Ну да, свинья – крупное, опасное и всеядное животное. Но автор, видимо, не разгонял голодных боровков пинками и матом, неся им пожрать в возрасте, когда сам вдвое меньше каждого из них. Не катался на них верхом в ещё более лёгком весе. Ну да, в свиной загородке грязно и пахнет. Но автор точно не кидал говно лопатой, стоя в нём по щиколотку. Опустим подробности, раз автор их вообще не представляет.

Сюжет основан на взаимном притяжении трудовика и мальчика-изгоя. На первом месте стремление защитить слабого, это понятно и внушает уважение. На втором – смутное желание оттрахать… Самого слабого и беззащитного или всё-таки симпатичного? Ну, пускай это станет инвариантом любовной линии. Не в этом дело. Автору не удалось правдоподобно изобразить бывалого мужика сорока с лишним лет. Полицейского, отслужившего «на земле» двадцать четыре года и считающего недостойным перевестись в канцелярию. Комиссованного, вероятнее всего, по состоянию здоровья после ранения. Что же мы видим по тексту? Детскую наивность и грубейшие ошибки поведения с юными уголовниками, женщиной-замом, отсутствующим директором и вышестоящим руководством местного аналога Федеральной службы исполнения наказаний вне стен конкретного заведения. Будь Рэдмен двадцатилетним выпускником-педагогом и восторженным волонтёром, в него можно было бы поверить. Так – нет.

Вторая и последняя сильная вещь рассказа – записка, адресованная забитым мальчиком своей матери. Коротко, живо и страшно. Увы, ни она, ни название, ни мистический выверт концовки не способны вытянуть произведение. Оно растянуто, и все длинноты почти целиком состоят из грубейших ошибок фактологии. Прямо говоря, К. Баркер ничего не знает ни о месте действия, ни о том, как оно функционирует, ни даже о личности, опыте и профессиональных навыках главного героя. Ни рождение культа в замкнутом сообществе, ни сравнение людей со свиньями (вплоть до неспособности поднять голову, чтобы увидеть пропавшего паренька) не в состоянии хоть что-то исправить при настолько инфантильном исполнении. Тот же «Плетёный человек» в обоих вариантах взрослее, интереснее и правдоподобней. И жути в нём больше.

Художественная реальность полностью отвлечена от реальной действительности: гримёрка, сцена, репетиции и, наконец, представление для зрителей. В уже почти закрытом и проданном театре «Элизиум» ставят «Двенадцатую ночь» У. Шекспира. Закулисная возня и шашни актёров, режиссёра и продюсера. Игра с читателем и сплошные намёки. Загробный мир на вывеске, последний – Крещенский – вечер Двенадцати дней Рождества (Святки) и названная в его честь комедия. Выстроенная, между прочим, на сходстве разнополых близнецов и путанице, которую они вызывают, переодевшись. Авторский акцент на игру, без всякой попытки жизнеподобия.

Персонажи ставят романтическую комедию, а К. Баркер превращает её в безумный фарс. Всего-то и понадобилось, что спарить Святки и День мёртвых. Никакого прорыва духов из первого рассказа. Никаких убийств и насилия над личностью из второго. Нет борьбы за душу, как в третьем. Нет заговора и культа из четвёртого. Забегая вперёд – нет и тотального безумия ирреальности шестого. Нет, на самом деле всё перечисленное здесь есть – но в формате карнавала. Вроде и палками по голове бьют, и насмерть затоптали в толпе кого-то, и ведьму живьём сожгли, и присунули кому-то без спроса – и всё равно ощущение народного праздника. Эх, пить будем, и гулять будем! А смерть придёт – помирать будем!

Рассказ будто пляшет от шекспировского «весь мир – театр». Только у К. Баркера актёрами становятся ещё и мертвецы. Само понятие жизни истончается и утрачивает смысл: если жизнь играют, то кто тогда по-настоящему жив? Посредственные живые или талантливые мёртвые? Так в чём разница, если мёртвая любовница сосёт лучше живой? Светильники-звёзды на небесах-софитах освещают бродячую труппу, решившуюся покинуть кладбище – уж не в поисках ли Мидина? Ведь он появится у К. Баркера позже, в «Племени тьмы». Кто знает.

Завязку поначалу можно принять за эпатаж: два гомосексуалиста в медовый месяц устроили себе автомобильное турне по Европе. Высококультурный учитель танцев и обеспокоенный советской экспансией журналист регулярно трахаются, но в кадре К. Баркер демонстрирует только обнажённые торсы и вкус спермы в поцелуе. Автоирония персонажа и автора тут же пытается сгладить потрясение читателя-гетеросексуала. Любовники страдают тем же комплексным набором скандалов и противоречий, что и сошедшиеся лишь на основе красивых тел и секса мужчина и женщина. Сразу понятно, что длительного союза меж ними не будет. Более чем забавна внутренняя градация гомосексуалистов на геев, голубых и педиков – в переводе М. Массура.

Сюжет застал парочку в Югославии. В праздник, проводимый раз в десять лет. Фестивали с использованием кукол-гигантов проводятся по всему миру, включая и Европу. Здесь участвуют всего два никому не известных городка – но как! Люди не только слипаются в одно существо, но действительно теряют личность и самосознание, действительно становясь Городом. Для двух чужаков отголосок пропущенного праздника произвёл впечатление толчка земли под ногами и ядерного гриба, вырастающего за рядом соседних холмов. Что это? Поле битвы? Последствия эпидемии? Катастрофа? Кругом, насколько хватает глаз, только кровь, трупы, куски трупов и содрогающиеся, потерявшие от боли разум изувеченные тела.

Снова чувственная, образная и эмоциональная картинка, как в первом рассказе. Но разница, как между пощёчиной и ударом лопатой плашмя. Нет ни вопросов, ни ответов, одно только бредовое видение. Но на этот раз оно погружено в социум, политику, мировую культуру и мифологию. Пара очень разных, но одинаково ненавидящих друг друга любовников, не способная дать потомство по определению. Ужасы Первой мировой войны, породившие сюрреализм. Двое братьев-великанов, основателей городов из народных преданий. Пытающееся родиться вновь колоссальное существо, из расчленённого трупа которого был создан весь мир. Наконец, извечно человеческое желание быть частью чего-то большего и коммунизм.

Открылись мои глаза, когда я начал читать «Книги крови», это сборники малой прозы Баркера, с них я бы и рекомендовал начать знакомство с ним, в то время еще молодым автором, но уже показывающем отдельными мазками, как именно он захватит мир. Рассказы разные, некоторые более удачные, некоторые простоватые, но художник там явно присутствует. Однако, о «Книгах» в другой раз. Параллельно с моим личным открытием вышло новое издание от АСТРЕЛЬ СПБ (серия «Легенды хоррора», флагманом которой является, собственно, виновник торжества) первого полноценного романа Клайва под названием «Проклятая игра». Я люблю эту серию за шикарные обложки Сергея Неживясова (иллюстрации) и Василия Половцева (дизайн), интересную подборку авторов и за общее добротное исполнение, поэтому решил снова поддержать проект. А когда получил свой экземпляр, захотелось прочесть не откладывая. Пришло время очной ставки. Шесть сотен страниц пролетели незаметно и с удовольствием, буквально за три дня.

Содержание и СПОЙЛЕРЫ

В романе четыре главных действующих лица:

Мартин Штраус – бывший заключенный, ему немного за тридцать.

Джозеф Уайтхед – богатый, успешный и влиятельный пожилой мужчина, семьдесят лет.

Мамулян, он же Последний Европеец – трудно дать однозначную характеристику, об этом далее. Более 200 лет.

Карис Уайтхэд – дочка Джозефа, наркозависимая, обладает телепатическими способностями. Девятнадцать лет.

Очень кратко по событиям (спойлеры!):

Отбывающий тюремное заключение Маритн Штраус получает уникальный шанс – всё оставшееся ему время отсидки он может провести в качестве телохранителя известнейшего на весь мир воротилы Джозефа Уайтхэда. Отличная перспектива – вместо камеры оказаться в особняке богатейшего человека. Все начинается более чем приятно – жизнь в комфортной комнате, хорошая еда, одежда и никаких особенных происшествий. Много о герое, о том, как он воспринимает свою свободу, о чем переживает, мечтает. Но однажды ночью на территории появляется странный человек, на которого кидаются все сторожевые собаки Уайтхеда, но не могут причинить ему заметного ущерба. Человек просит Марти, подоспевшего на лай собак, передать Джозефу, что он заходил, и исчезает. Вскоре он вернется с вернувшимся из мертвых кровожадным Энтони Бриром, который перебьет всех собак. Мартин хочет понять, что происходит, но старик Уайтхед водит его за нос и не дает прямых ответов.

Далее Мамулян, так зовут странного человека, приходит снова, оживляет всех собак, и уничтожает всех партнеров по бизнесу Уайтхеда, собравшихся побухать у своего главы. Страшный Европеец говорит о том, что хочет забрать с собой Уайтхеда, но тот должен добровольно отдать ему свою жизнь. А пока он забирает с собой дочь воротилы, которую тот держит в особняке, посадив на наркотики. Мартин успевает влюбиться в девушку и ему небезразлична ее судьба. А вот судьба Уайтхэда перестает его интересовать довольно скоро. Да он и не может толком защитить того от сверхъестественного врага.

В конце концов Мамуляну удается забрать жизнь у своего должника, но Мартин с Карис при неожиданной помощи Брира, побеждают колдуна. Молодым людям удается остаться в живых, потусторонние силы отброшены в пустоту. Брир обливает себя горючим и сгорает. Конец.

Начало пути

Здесь, в «проклятой игре», как говорят знатоки, Клайв Баркер только расправляет крылья. В целом, большую часть романа ничего такого уж жуткого, эротического или мистического не происходит. Первую половину можно назвать: «Богатые тоже плачут», а вторую: «Демоны тоже плачут». Богатейший Уайтхед, которого все вокруг уважают и боятся, который не допустил ни единого промаха за всю свою карьеру, оказывается, скорбит о многом – о том, как легкомысленно жил в молодости, о том как отдался на волю Европейца и в результате привел к гибели свою жену, приговорил к гибели себя и, возможно, дочь. И всё это ради способности управлять удачей, ради мирского успеха, ради острых ощущений власти. Об этом в романе говорится немало – как оседлать случай, как же сладко играть и выигрывать, как высока цена проигрыша. И в следующей половине романа мы узнаем, что горюет и Мамулян, понимая, насколько запросто человек может растратить все знания и силы, которые получает из непостижимого источника, на банальные удовольствия.

Три смысловых столпа, интересующие Баркера, представленные в «Проклятой игре» во всей красе:

— тема порочных удовольствий, соседствующая с чудовищностью;

— чудовищность, наиболее близкая к настоящим чудесам;

— чудовища, которые в некотором роде лучше понимают такие вещи как искусство, смысл жизни.

Демон

Мамулян когда-то обрел знание о том, как воскрешать мертвых. Также он способен создавать иллюзии, жить столетиями, поглощая тех, кто попал под его влияние. Он умеет создавать и направлять удачу. Однако, всему приходит конец. Он чувствует, что его смерть близка, и он не хочет уходить один. Он питает некие чувства к Уайтхеду и желает окунуться в небытие вместе с ним. Они как друзья, поссорившиеся очень давно, но до сих пор питающие друг к другу теплые чувства. Или больше, чем друзья, но тут автор ограничивается намеками.

Стоит также оговориться, что даже закрыв прочтенную книгу, мы не можем вполне точно сказать, из чего состояло существо Европейца. Изначально он простой человек, которому некий христианский монах дал знания, и он, видимо, стал меняться – внутри он уже перестал быть человеком. Или, возможно, какая-то третья сила заняла его место у штурвала, а он уподобился одной из жертв. Он не желает прикасаться к людям, ему отвратительно все плотское и человеческое. Отвратительно до предела. Только чужими руками, руками тех, кого он захватил, он расправляется со своими врагами.

Так или иначе, он в прошлом проникся к молодому Уайтхеду симпатией и позволил ему обыграть себя в карты, в которые никогда не проигрывал. И дал тому знания, но Джозеф, как уже было сказано, применил их самым прозаическим образом. И более того – отрекся от своего благодетеля и разбил ему сердце. Мы, внезапно, обнаруживаем Мамуляна преданным и оскорбленным.

Кстати, в романе Штраус несколько раз попадает как бы во внутренние миры Последнего Европейца, полностью теряя связь с телом и вообще с собой как человеком. Когда он возвращается обратно – испытывает отвращение к своему телу, физическому бытию. После такой свободы и безграничности, его снова засовывают в мешок с костями. Видимо, Мамулян испытывает такое постоянно, являясь сразу неким бесплотным сознанием и телом.

Кровавая драма

Повествование высвечивает нам те или иные уголки этого многогранного конфликта постепенно, до поры мы гадаем о причинно-следственных связях и в некоторых местах может показаться, что нам не додали информации. Но позже всё проясняется, нужно только идти дальше. Хотя в финале мне лично хотелось еще одного поворота драмы, еще одного витка интриги, но его не случилось. Конфликт получился по большому счету драматическим, без завихров.

Можно сказать, что Баркер написал эдакую хоррор-драму, где есть место любви, дружбе, предательству, а также щепотке жестокой расчлененки и запредельного ужаса. Как ни назови жанр, а читать было очень интересно. И в первую очередь благодаря неторопливому размышлению героев, описанию их быта. Тема богатых, но несчастных людей, тема бедных, которые думают, что богатым всегда хорошо. Тема расплаты за богатство, погони за удачей. Это проклятая игра, в которую играют все вокруг и, похоже, финал победителей ужасен.

Правда, финал есть у книги, а вот у героев и главное, у потустороннего элемента, финала нет. По сути мы даже не вполне понимаем, что будут дальше делать герои. Какие уроки усвоил для себя Штраус? Карис? Ведь мы видим, что у Карис серьезные проблемы с наркотиками и никакого желания эти проблемы решать. Она относится к Штраусу как к интересному любовнику, а не как к возлюбленному. Финал не особенно обнадеживает нас по поводу их будущности.

Марти

С Штраусом тоже есть вопросы. За всю дорогу так и не становится понятно, а что же он за человек. Он не совершает откровенно благородных поступков, однако и ничего аморального тоже не делает. Он начинает сильно бояться Мамуляна, когда осознает, что тот явно выходит за рамки обычных человеческих возможностей. Штраус заходит в комнату, где обитает колдун, потому что его влечет тайна, скрывающаяся за этой личностью, скрывающаяся в этой комнате. И он не может нормально переносить эти астральные путешествия. Да, он отправляется спасать Карис и демонстрирует уже этим определенную храбрость, но тут всё просто – он в нее влюблен. Сверх того он не совершает ничего, за что бы читатель или автор восхитились им. Это, с другой стороны, делает его достоверным и естественным. Он просто человек, попавший в невероятные и страшные обстоятельства.

Пожиратель бритв

Энтони Брир – персонаж очень баркеровский. Возвращенный в жизнь маньяк, убивавший детей. Его главной радостью был фотоальбом, в котором содержались снимки различных зверств нацистов. И он старался воплотить эти зверства вновь, видя в них невероятную красоту. После смерти и воскрешения, он продолжил свою практику, а еще он активно исследовал свое умершее тело, постоянно увеча его. Как я сказал – фирменный баркеровский монстр, в своем роде эстет. Забавно, что именно он и положит конец самому Мамуляну и вообще в финале покажется, в своем роде, положительным героем.

Проклятый финал

Резюмируя, можно сказать, что роман этот наполнен грустными мыслями, болью и меланхолией. Его интересно читать. Каждый герой показан любопытно, каждый играет какую-то свою роль и приходит к своему финалу. Баркер очень своеобразен, хотя здесь он только начинает спуск в адские глубины своей фантазии. С удивлением читатель обнаруживает здесь философский трактат о погоне за желаемым и о разбитом корыте в финале. Будет здесь и о любви, и о будничных вещах.

На данный момент Баркер показался мне более изысканным и сложным, нежели Стивен Кинг. У Мастера ужасов множество достоинств, но, пожалуй, он не заглядывал так глубоко в настоящий ад, у него мало сюрреализма и больше социальных тем. У Баркера всё по-бодлеровски поэтично и с уклоном в более философскую мистику, которую не сразу заметишь за отталкивающими образами. По сути отталкивающие образы и есть центр эстетики и философии автора. Впрочем, нам совсем не обязательно сталкивать и сравнивать этих двух писателей, они оба прекрасны по-своему. Клайв Баркер выступает не каким-нибудь преемником или подражателем, а уникальной фигурой в мире страшной литературы, художником со своим неповторимым почерком. Это не безобидные и во всем приятные страшилки, чтобы побояться, тут есть, о чем подумать, есть, чем оскорбиться. Поэтому, всем и каждому рекомендовать роман «Проклятая игра» нельзя. Но вы можете попробовать сыграть ;)

P. S. Книга строго 18+ или даже 21+. Спасибо издательству АСТ за качественное переиздание и за новый перевод (есть там, как мне показалось, некоторые сыроватые моменты, но в целом читается отлично). Также спасибо некоторым резидентам Fantlab за то, что не дали забыть этого автора. Буду продолжать потихоньку читать «Книги крови», а там и до других романов доберусь.

Этот знаменитый "колониальный" (действие происходит в Индии) рассказ постоянно включался в разные антологии, в том числе в такие успешные, как уже упоминавшаяся азимовская «Isaac Asimov Presents the Best Horror and Supernatural of the 19th Century» и награждённая Всемирной премией фэнтези American Fantastic Tales: Terror and the Uncanny (2009) Страуба.

цитата

Один из слуг раджи привлек мое внимание своим поразительным злонравием. Его звали Неранья. Я уверен, что в венах слуги венах текла малайская кровь, ибо в отличие от индийцев (с которыми он разнился и цветом лица), он был необычайно подвижным, активным, нервным и чувствительным. Его извиняла лишь всепобеждающая любовь к своему хозяину.

Однажды нрав Нераньи довел его до совершения жестокого преступления – он закол насмерть кинжалом придворного карлика. В наказание раджа приказал отрубить Неранье правую руку (нанесшую смертельный удар). Приговор был грубо и неуклюже приведен в исполнение глупым малым с топором и я, будучи хирургом, был призван с целью спасти Неранье жизнь, совершив ампутацию обрубка руки так, чтобы лишить несчастного даже малого остатка органа.

Рассказ суровый, для своего времени даже шокирующий. Можно здесь усмотреть зачатки сплаттерпанка и боди-хоррора. Вместе с тем — это психологический рассказ о непобедимой силе духа и мести.

На русском издавался в малотиражке Андрея Танасейчука, а также в журнале "Млечный путь".

385-е место — двукратный обладатель Премии Брема Стокера Брайан Кин (Brian Keene, 1967 г.р.) из США с рассказом "Затерянный мир и мертвецы" (Lost Canyon of the Dead, 2010) вариант названия — Lost Canyon of the Damned.

Наверное, один из самых спорных рассказов в списке. Средняя оценка на сайте 5.63!

Но мне рассказ понравился. Да, это откровенный стёб, автор смешал в коротком рассказе все интересные темы: ковбоев, зомби, динозавров, затерянный мир... Наверное, эта эклектичность и отпугнула многих. Не всем по вкусу солянка, пусть даже хорошо приготовленная.

Стёб довольно бодрый, увлекательный и вполне остроумный.

На русском выходил в составе переводной антологии о зомбаках «Когда мёртвые оживут»

цитата

Я ожидал увидеть мертвую тварь, лошадь или человека, но из лесу вышло нечто иное — жуткая здоровущая ящерица, я таких в жизни не видел. Футов пятнадцать от морды до кончика хвоста, ростом выше лошади, весом с тонну, она ходила на задних лапах, причем весьма проворно для своего размера. Вытянув передние лапы, она устремилась к преподобному и Жанель. Я успел заметить, что на каждой передней конечности у нее по три пальца, на среднем коготь величиной с хороший серп. Голова здоровенная, пасть утыкана зубами размером с наконечник стрелы. Змеиный язык так и мельтешил в воздухе. При этом тварь хрипло и мощно ревела

384-е место — почти забытый ныне британский автор Ньюджент Баркер (Nugent Barker, 1888 -1955) с рассказом "Странное приключение мистера Бонда" (Curious Adventure of Mr. Bond, 1939), вариант перевода "Семейство людоедов".

При жизни Баркер опубликовал 22 рассказа ( с учётом того, что один существует в двух вариантах), все они вошли в его единственный сборник. Писатель никогда не был известен широкому кругу читателей, но знатоки "тёмной литературы" всегда оценивали его рассказы довольно высоко. Например, одним из любимых авторов его называла такая известная писательница как Джоан Айкен.

После смерти писателя его рассказы переиздавались в различных антологиях хоррора и мистики, в том числе в антологиях Ричарда Далби «The Mammoth Book of Ghost Stories» (1990) и «The Mammoth Book of Ghost Stories 2» (1991), испанской антологии «Cuentos únicos» (1989). Самый известный наравне с «Whessoe» рассказ Баркера, ироничный «ужастик» «Странное приключение мистера Бонда» («Curious Adventure of Mr Bond»), был издан в цикле «Альфред Хичкок представляет».

В 2002 году издательство «Tartarus Press» переиздало ставшую уже библиографической редкостью книгу Ньюджента Баркера тиражом 350 экземпляров с предисловием авторитетного исследователя старой фантастики Дугласа Андерсона. Тираж быстро разошелся и в 2014 г. «Tartarus Press» переиздало сборник ещё раз.

На русском выходили два рассказа писателя. Трижды в начале 90-х издавался "мистер Бонд", в том числе в одной из самых крутых антологий того времени "Зловещие мертвецы".

Рассказ предсказуемый, но главное здесь атмосфера, добродушная, почти пасторальная, контрастирующая с тревогой читателя.

цитата

Он видел, как над долиной взошла луна. Чуть позже он поинтересовался, почему так странно называются постоялые дворы. Стеннет рассмеялся.

— Если честно, джентльмены очень гордятся этими названиями. Немного романтично и чуточку страшновато. Я бы их тоже назвал так. Это и поэтично к тому же. Кого удивит название "Ночлег путешественника"? А "Покой путешественника" заинтересует всякого. Это нужно почитать, потому что это и есть поэзия. Не думаю, чтобы это была идея мистера Криспина, скорее всего, она пришла в голову мистеру Мартину или миссис Криспин. У них светлые головы. "Безголовый человек" звучит довольно мрачно, но такой уж серьезный характер у мистера Мартина. И разумеется, это означает всего-навсего человека без головы, то есть болвана.

Тот постоялый двор, куда мы сейчас направляемся, — продолжал Стеннет, называется наоборот: "Голова путешественника". Некоторые дворы называются "Голова короля", и что же, разве они названы так в честь короля? Двор мистера Сассераха, мне кажется, будет получше таких «королевских» дворов. К тому же он предназначается только для путешественников.

383-е место — ещё один британский Баркер, но более известный. Классик современного хоррора Клайв Баркер (Clive Barker, 1952 г.р.), рассказ "Во плоти" (In the Flesh, 1985) из знаменитейшего цикла "Книги крови". Также включался в антологию «To Sleep, Perchance to Dream... Nightmare» (1993)

Мрачная история, происходящая в двух реальностях — в тюрьме, и в сновидениях — в потустороннем Городе Убийц.

цитата

Бродя по улицам, ступая окровавленными по обыкновению ногами, Клив обнаруживал, что двери широко распахнуты, занавески на окнах отодвинуты. Он отнесся к приглашению без высокомерия, решил воспользоваться им, чтобы пристальнее взглянуть на особняки и многоэтажки. При ближайшем рассмотрении они оказались далеки от образцов домашнего уюта, за которые он принял их поначалу. В каждом обнаруживался знак недавно совершенного насилия. Где-то – не более чем перевернутое кресло или след на полу, где каблук скользил в луже крови, где-то приметы более очевидные. Молоток, оставленный на столе вместе с газетами, на раздвоенном конце, которым вытаскивают гвозди, запеклась кровь. Была комната с разобранным полом, и черные пластиковые свертки, подозрительно скользкие, лежали возле вынутых досок. В одном помещении зеркало вдребезги разбито, в другом вставная челюсть валялась возле камина, в котором вспыхивало и потрескивало пламя.

382-е место Швейцарский франкоязычный писатель Морис Сандоз (или Морис-Ив Сандоз, Maurice-Yves Sandoz, 1892-1958), мастер странной прозы, сюрреалист, и экзотический хоррор-рассказ "Тсантса" (La Tsantsa, 1949) из сборника из сборника La Limite (англ. On the Verge).

Богатый наследник семьи, владеющей известной фармацевтической компанией, Сандоз не испытывал проблем с деньгами, мог позволить себе дорогостоящие хобби вроде путешествий (был в США, Мексике, Бразилии, Индии, Северной Африке, долго жил в Италии...) или коллекционирования старинных часов и механизмов (завещал свою роскошную коллекцию часовому музею города Ле-Локль). Писал музыку. Литература поначалу тоже было одним из хобби, но вскоре превратилась в основное занятие. Книги Сандоза иллюстрировали Сальвадор Дали (!) и немецкий сюрреалист Фабиус фон Гугель.

"Тсанса" — единственный рассказ Сандоза, опубликованный на русском языке. История появилась в антологии The Eight Pan Book of Horror Stories (1967), выпущенной в 1991 году в СССР под названием "Пятнистый бультерьер". Через год рассказ появился в посвящённой в основном хоррору антологии "Фата-Моргана — 5" (там-то я его и прочитал), а в 1993 году — в антологии "Дьявольская сила". С тех пор на русском не издавался.

Также включался в антологию Demonic, Dangerous & Deadly (1983).

Смысл названия поясняется в первых же строках:

цитата

Для тех читателей, которые не знают, что такое тсантса — и этого не стоит стыдиться — я начну с объяснения.

Слово имеет индейское происхождение и знакомо только индейским племенам, живущим на экваторе, там, где побывало буквально считанное число европейцев. Оно означает военный трофей: голова обезглавленного врага, но это не скальп. С помощью специальных процедур, хранящихся насколько это возможно в секрете, отрезанная голова не поддается разрушениям, но сильно уменьшается в размере и может быть величиной с апельсин или даже с утиное яйцо. Странно то, что это сжимание, сокращение тканей, не деформирует черты лица врага. Лицо можно узнать, вы как будто смотрите в бинокль, только с обратной стороны.

цитата

Длинные волосы опускались до основания и при малейшем сквозняке мягко колыхались, и эта маленькая жуткая фигура как бы оживала. Без сомнения голова свободно держалась на стеклянном стержне, и поэтому при малейшем движении воздуха в комнате голова покачивалась из стороны в сторону. Я мог вас уверить, что какая-то покорность движений этой головы производила большое впечатление. Алис Хойет заворожённо смотрела на эту голову и, сама не осознавая, качала головой в такт движениям тсантсы. Мне явно почудилось, что она задает мумии многочисленные вопросы и получает удовлетворительные ответы.